Реформа, над которой хочется плакать

В славном королевстве под названием Петрозаводский государственный университет счастливо жили преподаватели и студенты. Каждый занимался своим делом: инженеры – чертежами, математики – цифрами, филологи - книгами. И все вместе – наукой. Но случилась беда, преподаватели пропадать стали: что ни день, то не досчитаешься профессора. Чего только студенты не передумали! А оказалось, что никто преподавателей не похищал, их просто сократили.

На лекции Вячеслава Васильевича Яковлева я стала ходить, когда еще училась в школе. Это были знаменитые занятия по Гоголю, которые помнит любой, кто хоть раз на них бывал. Увлекательный рассказ, глубокий анализ, которого не найти ни в одном учебнике, отрывки из фильмов и спектаклей на экране. Приходили взрослые, школьники, люди разных профессий.

- Хочу кое-что особенное рассказать сегодня. С собой-то не унесу, - слова Вячеслава Васильевича, произнесенные с застенчивой улыбкой, мне запомнились на всю жизнь. Стремление поделиться опытом, желание отдать другим самое ценное, что есть – знания – вот в чем смысл его жизни.

Слова «сокращение» и «Яковлев» в моем сознании не могут ужиться. Недавно стало известно, что преподавателя, любимого всеми студентами, с таким опытом работы, увольняют. Хотелось спросить «это шутка такая?». Нет, не шутка.

- Кого-то сокращать нужно было, - рассказывает Вячеслав Васильевич. - Два года назад сократили трех человек: Софью Михайловну Лойтер, Ларису Николаевну Колесову и меня. Однако тогда умер Евгений Неелов, и мне вернули мою половину ставки.

- Вас сократили из-за возраста?

- Возраст у меня и правда пенсионный. Мои учителя – Резников, Гин, Павлов. Павлов примерно в моем возрасте ушел. Ему было уже тяжело. Гин просто умер в 65 лет. Уже за два года до этого было видно, что ему тяжело. Мне приходилось иногда вести лекции за него. Резников ушел еще раньше. То, что я на 65-ом году оказался представлен к отставке – неудивительно. Другое дело, что я еще могу работать, я бы еще почитал. Хотя тоже чувствую, что и мне становится тяжело.

Есть преподаватели преклонного возраста, которые сохраняют энергию. Я знаю таких двух. Это Нина Aндреевна Соколова – она проработала до 80 лет. У нее была очень хорошая память, она помнила массу стихов наизусть. А Ларисе Николаевне Колесовой уже 82.

- В этом году сократили много хороших преподавателей…

- Сокращают везде и всюду. В Новгороде на кафедре русской литературы вообще осталось три ставки на 8 человек. А ведь там тоже работают не последние люди.

            Когда я был студентом, у меня был учитель из учителей – Мальчуков. Я за ним каждое слово записывал. Он здесь работал на одну 0,1 ставки. Потом и это отняли. Через какое-то время вернули, но это же кусочек.

Два года назад мне предложили читать лекции в консерватории. Я очень обрадовался. В том году у меня там было 4 курса: 2 курса русской литературы у наших студентов и у китайцев, анализ поэтического текста и зарубежная литература у актеров. На следующий год остался только анализ поэтического текста.

- Почему так происходит? 

- Вы, наверное, знаете теорию о золотом миллиарде? Нас слишком много. Нужно сократить. Сокращение может быть и физическим и умственным – оглупить, и сами вымрут. Был такой англиканский священник, Мальтус. Он написал работу, в которой объяснял, что прирост ресурсов, которые человечество добывает, возрастает в арифметической прогрессии, а рост населения – в геометрической. Это неизбежно ведет к нехватке ресурсов и места. Следовательно, нужно сокращать. Возможно, то, что сейчас происходит – часть какого-то глобального процесса.

Мне очень приятно работать со школьниками. Я бы с удовольствием прочитал им весь курс русской литературы. Но, во-первых, по сравнению со студентами, это другой уровень, а, во-вторых, их мало. В этом году у меня было всего 4 человека. С одной девочкой я занимался в этом году индивидуально, хотя были времена, когда у меня было по десять и даже больше.

- Вы думали о том, чтобы издавать свои лекции?

- Паола Волкова, искусствовед, много лет читала лекции во ВГИКе на курсах сценаристов и режиссеров по истории мирового искусства. Ее все время уговаривали оформить лекции в виде книги. Она долго отказывалась, но все-таки сделала это. Лекции и написанный текст отличаются. Посадите меня перед камерой, я буду совсем по-другому читать. Важная реакция, то, как слушают и даже то, как не слушают. В зависимости от ситуации, можно сказать то так, то так. Пример приходят сами собой: они накаливаются в течение жизни. Это совсем другой вид общения, поэтому я не могу превратить свои лекции в печатный текст.

- A если вы все-таки не сможете больше работать в университете?

- Общение со студентами – это наркотик. Я все равно буду читать лекции. В другом месте, в другой форме, но буду. Есть открытый университет. Я живу рядом с библиотекой им. Гусарова. Если мне будет совсем тоскливой, я приду и скажу: «Вам ничего не нужно?». Я буду читать там. Сам факт общение, осознание своей необходимости – это здорово.

- Вы видите себе достойную смену?

- Свято место пусто не бывает. Уходили старшие преподаватели, на их место пришли мы, сначала Кунильский и я, а потом еще присоединился Сузи. Получилось удивительное совпадение: Павлов, Гинн и Резников – доцент и два профессора. Кунильский, Сузи и я – два профессора и доцент. Мы читали не так, как они, по-другому.

Я вижу себе смену. Дмитрий Кунильский, Марина Бабалык, да и не только они. Это замечательная смена, но они окажутся в новых условиях. Все эти новые учебные планы, проверяющие, которые висят над нами. Они не ходят к нам на лекции, им не интересно как мы работаем, они смотрят на то, как составлены эти программы.

Студенты не стали мириться с увольнением Вячеслава Васильевича Яковлева. Организовали петицию, которая в считанные дни разлетелась по соцсетям. Неравнодушные не просто делали репорт в знак солидарности, но сопровождали его комментариями, делились своими воспоминаниями о лекциях Вячеслава Васильевича.

- Когда я узнала, что Вячеслав Васильевич уходит, я не сразу поверила, - рассказывает Оля, студентка третьего курса филологического факультета. – Другого такого преподавателя нет и не будет.

- В университете творится неладное - увольняют одного из самых любимых преподавателей, мудрого человека и безумно интересного лектора! – написала на своей странице выпускница - Я хочу, чтобы ребята, которые поступают на филфак ПетрГУ, имели возможность получить ценные знания от Вячеслава Васильевича.

Число подписей в считанные дни достигло 1300. Яковлеву неожиданно «разрешили» продолжать вести спецкурс по Гоголю. Общественность тут же успокоилась, ведь это все-таки победа. Но действительно ли это так? Расстроенный ребенок разразился плачем на весь магазин. Его матери стало неудобно перед другими покупателями, и она поспешно сунула в рот своему капризному чаду леденец. Малыш вроде все еще хнычет, потому что не получил того, чего хотел, но уже не кричит во все горло. Вот и нам сунули леденец, дали почувствовать сладость маленькой победы над системой. Сразу же улеглось волнение, недовольство еще слышно по углам, но поворчать люди всегда любили. И ведь возразить-то нечего, Яковлева действительно оставили!

Об этом не принято говорить, но люди не вечны. Филологический факультет не так давно лишился великого преподавателя, Евгения Михайловича Неелова. Время беспощадно, рано или поздно под «сокращение» попадут все. Так зачем же самим раньше времени отказываться от возможности учиться у лучших?

Преподавателей слишком много

Чтобы узнать, почему происходят сокращения и по какому принципу выбирают «лишних» преподавателей, я побеседовала с деканом филологического факультета Кунильским Aндреем Евгеньевичем.

- На филологическом факультете было сокращено около девяти ставок, - объяснил он. - Это привело к тому, что некоторые преподаватели были уволены, а другие были переведены на неполную ставку. В последнее время такие изменения происходят ежегодно. По министерскому нормативу, соотношение количества преподавателей к количеству студентов должно составлять 1:12. У нас на одного преподавателя приходится меньше студентов.

- По какому принципу ведется сокращение?

- В первую очередь сокращаются преподаватели-совместители, которые имеют еще одну работу в другом месте, а также преподаватели, достигшие пенсионного возраста.

Александр Валерьевич Пигин – один из совместителей, которых университету «не жалко».

- Прошлой весной я получил предложение о работе от академии наук, в Институт языка, литературы и истории, - рассказывает преподаватель. - С первого апреля до первого октября я работал там на полставки, а с первого октября уже в университете стал работать по совместительству. В университете со мной был заключен срочный договор до 30 июня этого года. Когда кафедра русской литературы и журналистики две ставки потеряла, со мной договор не продлили. Хотя я думал еще годик-другой поработать, пусть и не на полставки. Я хотел за собой сохранить курс древнерусской литературы, одна девушка у меня пишет магистерскую диссертацию.

Александр Валерьевич признался, что даже рад тому, что ушел. В университете стало тяжело работать во всех отношениях. Кроме того, научная работа его интересует больше, чем преподавательская. Но все равно, проработав в университете 25 лет, тяжело осознавать, что ты как будто больше здесь не нужен.

Борьба продолжается

Студентов барьер «нормы» волнует мало. Оно и понятно, ведь образование дает не постановление правительства, а конкретные люди, у которых можно учиться. И если на бумаге все преподаватели выглядят до смешного одинаковыми, но на деле все совсем не так. Следом за первой петицией последовала вторая, в защиту Елены Васильевны Диановой, доцента кафедры Отечественной истории. 20 лет работы, множество благодарных студентов, почти 200 публикаций, изданный научные пособия и монографии. На протяжении 10 лет Елена Васильевна разрабатывала целые научные направления: история советской повседневности, курсы «Школьное историческое краеведение Карелии» и «Региональные аспекты вспомогательных исторических дисциплин». Видимо, этого слишком мало для того, чтобы остаться на должности доцента.

- Елена Васильевна, как получилось, что вас сократили?

- Каждый преподаватель избирается по конкурсу на 5 лет. Мой конкурс закончился в 2014 году. Я перешла на полставки, потому что обучалась в докторантуре, и у меня была очень большая нагрузка. Из-за этого новый конкурс проводить не стали, но меня оставили, потому что я высококвалифицированный специалист. Сейчас вышло новое постановление: нужно сокращать доцентов, и я попала под это сокращение. Притом, что я закончила докторантуру, а на кафедре есть не защитившиеся преподаватели.

- Как вам кажется, чем могут грозить сокращения?

              

- Россия всегда славилась своим гуманитарным образованием. Процесс накопления знаний в гуманитарных науках отличается от такового в технических. Осознание многих профессоров и явлений в той же литературе и истории происходит с годами. Это не только способность отчитать лекцию по памяти, но осознанное преподавание. История России – сложная, многоаспектная и трудоемкая. Недостаточно заучить ряд дат или понятий. Главное условие в изучении истории – ее понимание. Нельзя сказать, что каждый выпускник, только получивший диплом, уже может это.

            Наш университет хочет попасть в список научно-исследовательских вузов. Это федеральный уровень. Сокращая ученых и квалифицированных преподавателей, это цели вряд удастся добиться.

- Студенты за вас вступились. Как вы думаете, петиция повлияет на ситуацию?

- К сожалению, не все о петиции знают. Все это можно было решить по-другому. На кафедре есть совместители, которые работают в двух местах. Есть преподаватели, которые старше меня по возрасту. Это ни для кого не секрет.

Ждет ли нас очередная формальная победа или действительная? Елена Васильевна уверена, что справедливость в итоге одержит верх. Но даже если и так, надолго ли? Через год-то последуют новые сокращения.

Делят, делят апельсин… Одну ставку на двоих, на троих, на четверых. На одном стуле и вдесятером можно усидеть, если постараться. И в тесноте, и в обиде. Но если задуматься, это ведь стыдно. Уважаемые преподаватели, умнейшие люди, за которых вузы в любой стране мира бы дрались между собой, вынуждены бороться за то, чтобы просто остаться на своих должностях.

Сокращение – девиз нашего века. Экономия ресурсов, работы, места на планете – страшно подумать, до чего это может дойти. Когда в дело вступают цифры, человек как таковой перестает иметь значение. Если задуматься, то люди вообще – просто безликие цифры и буквы в чьем-то бесконечном списке. Норма становится важнее любых заслуг. Перед ней бессилен любой аргумент. Разве в таком мире мы хотим жить?

Автор: Елизавета Борискова