Летя под дождём в «Agriculture_club», ожидала увидеть множество народу, в том числе и «социально ответственную прессу». А отворила дверь в... почти пустой зал. Были только те, кто принимал участие в проекте.
Какие у вас ассоциации возникают при слове «мастерские»? Наверняка полутёмные помещения, пропахшие всевозможными ароматами краски, дерева, наполненные лязганьем пилы и стуком молотка? А «социально активные мастерские»? Затрудняетесь ответить? Тогда читайте дальше.
Полгода назад под руководством директора Ассоциации этнокультурных центров и организаций по сохранению наследия «ЭХО» Светланы Кольчуриной, а также PR-директора и известного в Карелии журналиста Натальи Ермолиной родился проект под название «С.А.М. себе мастер», который был поддержан Министерством здравоохранения и социального развития в Республике Карелия.
— Чья была идея создания проекта и каковы его предпосылки?
— Идея проекта была моя, а предпосылки были такие: мы реализовывали проект с видлицким домом-интернатом под названием «Путь пилигрима». Через средства культуры мы пытались социализировать людей с инвалидностью. Когда мы провели несколько экспресс-исследований на эту тему, обнаружили, что социальное предпринимательство в Карелии не развито, то, что делают люди с инвалидностью, не выходит за рамки их квартир, жилищ. Поэтому подумали: мы же очень много работаем с ремесленниками, соединяем ремесло и дизайн. Почему бы не поработать в рамках таких вот социально активных мастерских? С одной стороны, мы бы социализировали людей, с другой, прививали им навыки активного труда. И в итоге делали бы такие утилитарные качественные вещи.
— Как восприняла эту идею общественность?
— На самом деле очень обрадовался видлицкий дом-интернат. У нас там базовая площадка. По большому счёту, проект получился очень хороший с точки зрения профессионального подхода и продолжения работы, он достаточно устойчивый, то есть эти социально активные мастерские могут быть созданы в любом месте. Мы создали технологию, которая может работать дальше. Мы определили, что есть сегодня дизайнеры, есть люди с инвалидностью, которые делают качественные вещи, но им нужно помочь. Есть точки сбыта, которые готовы заниматься этим сбытом, но они не знают о таком предложении. Нужно просто соединить эти три составляющие и начать работу.
— Я думаю, что в России есть подобные практики, по-разному везде трансформированные. Это востребовано, когда люди вовлекаются в дело через работу и ее презентацию, через общение. Другой вопрос — насколько это для всех сторон рентабельно, и как это должно выглядеть? Кто их должен в конечном счёте содержать? Кто это должен быть? НКО (некоммерческие организации), которые постоянно должны соединять эти три точки сбыта или интернат, который просто тогда при своих мастерских... Не знаю. Самый большой вопрос — а кто объединит всё? Он остается открытым, и обычно на себя эту функцию берут некоммерческие организации. Если это правильно работает, с точки зрения коммерции, это можно считать примером социального предпринимательства.
А что это вообще такое? И возможно ли это?
Само социальное предпринимательство направлено на то, чтобы вовлекать в профессиональную деятельность пожилых людей, людей с инвалидностью. Кстати, на законодательном уровне оно никак не принято. И люди очень часто путают три понятия: само социальное предпринимательство, взаимодействие социума и предпринимательства и социально ответственный бизнес. Если вам кажется, что это одно и то же, вы ошибаетесь. Они взаимосвязаны, но в тоже время имеют принципиальные отличия. Да, и социально-направленные проекты тоже с этим никак не связаны.
— Социальная миссия и предпринимательский подход объединяются, в этом их сила, — рассказывает Наталья Ермолина. — Ты имеешь мегакрутую идею спасти человечество, но при этом заработать денег. Заработать, не обманывая этих людей, а помогая им и себе. Почему на этом я делаю акцент? Потому что, если помните, лет 15–20 назад у нас в стране была снижена налоговая ставка для тех, кто занимался проектами с людьми с инвалидностью. И очень много предпринимателей просто наживались на этом. Чем отличается социальное предпринимательство от просто предпринимательства для социальных слоев населения? Своей инновационностью. Здесь очень много креативности. Это и новаторство в решении проблем, и новаторство в поиске ресурсов.
«Что мне нравится — это тиражируемость. Поскольку журналистов очень трудно убедить в том, что этот проект интересен, ведь если никого не убили и не изнасиловали, то это не наше дело, никто не приходит. А тиражируемость нам, пиарщикам, только на руку.
“Дать удочку, а не рыбу” — главный принцип специального предпринимательства. Ты даешь людям не работу, а возможность заработать. Пересечение бизнеса и благотворительности смягчают социальную напряженность, что является одной из миссий социального предпринимательства».
Теперь понятно, что из себя представляет понятие? В качестве последнего штриха к части картины: в Пермском крае живёт человек, чем замысел под названием Ферма реализован сегодня в довольно большом масштабе. Он берёт к себе детей-беспризорников и даёт им работу. Система такова: каждое утро заготовлен список, на чём можно сегодня заработать. Самая низкооплачиваемые дела прописаны внизу. Чем раньше встал, тем больше заработал. Но проработав год—два, он понял, что к нему обращается очень много людей, не только дети, но и вышедшие из тюрьмы и т.п. Бизнес пришлось увеличивать. Несколько раз он подавал заявку в фонд «Наше будущее» и выигрывал.
И последнее — социально ответственный бизнес. Это значит, что раз в месяц (или раз в год) отдаются какие-то деньги на благотворительность.
Почему так сложно разобраться в этом? Повторюсь — на законодательном уровне ничего не принято. Возьмём тех же ремесленников: они не зарегистрированы, значит, на официальном уровне запросить мало что могут.
«Министерство культуры говорит, что надо поддерживать ремесленников, но официально зарегистрированных на территории Карелии — 15 человек. Для 15 человек мы ничего не будем делать. Когда проводится ярмарка, там можно и сто, и триста человек набрать. Где остальные? Все в сером бизнесе. То же самое и социальный предприниматель. Кто-то не регистрируется, кто-то может уже быть им с самого начала, этого до конца не понимая», — рассказывает Светлана.
Набираем в строке поиска на сайте «Социальные предприниматели России» «регион Карелия». «По вашему запросу ничего не найдено». На самом деле социальных предпринимателей у нас не существует...
— Насколько участники проекта конкурентоспособны на рынке труда и как к этому относятся другие предприниматели?
— Сейчас некоторые неспособны. Но если это доработать до ума, то будет получаться конкурентоспособный продут. Вы смотрели выставку. Есть изделия, которые хочется купить, и в принципе, они не хуже выглядят дизайнерских. Но именно для этого и нужно сопровождение людей, которые понимают, как упаковать товар, как его преподнести, какие цвета нужно выбрать. Это может сделать любой человек. Но как выстроить маркетинг, как разработать дизайн? Здесь нужно сопровождение других специалистов.
«В нашей стране инвалиды производят лампочки, и другие мелочи, без которых человек обойтись не может. Это такой труд, где всё легко и просто. Мне кажется, что само общество неправильно относится к людям с инвалидностью. Был одно время такой термин — “люди с ограниченными возможностями” и до сих пор наверно так говорят. А вот я принципиально называю их “людьми с инвалидностью”, потому что... Ну в чём их возможности ограничены? Мы сами это делаем, давая какие-то менее ответственные участки работы, потому что думаем: они не справятся, ведь они неполноценные члены общества.
Мы все время хотим их закрыть, запереть. Я все время привожу такой случай: одна моя знакомая ездила в Германию, приехала оттуда и говорит, мол, там нация больная, все люди больные — кто на колясках, кто с какими-то баллонами ходит, с палочками... А у нас такие все здоровые! Проходит год и она говорит: я поняла. Мы просто не видим инвалидов, они все запрятаны по домам».
А у нас они и на улицах есть, но они вообще незаметны.
«Я в Петрозаводске ни разу не встретила ни одного инвалида-колясочника. Конечно, мы с Вовой Рудаком (прим. Владимир Рудак — известный в Петрозаводске музыкант, писатель и кинорежиссёр) работаем, я видела его, но вот чтобы просто люди ездили... Для этого должны быть правильно построены дороги, расширенные входы в магазины и так далее. С одной стороны, все делается, с другой, как это мы все делаем», — рассказывает Светлана.
Тут моё сознание плавно отъезжает в сторону воспоминаний: живя в одном из районов Петрозаводска и каждый день проходя мимо остановки, иногда вижу, как компания людей собирается, особенно по вечерам. Их можно назвать люмпенами. И среди них пару раз замечала человека на коляске. Представьте себе: одетый в какую-то темную плохонькую одежду, замызганный, но вполне довольный жизнью.
Почти в самом конце центрального проспекта города у Пирамиды видела пару раз человека-калеку. Под дождем. Сидел с протянутой рукой, но никто практически не реагировал на это, поток людей проносился мимо. А дождь все усиливался. Я была на другой стороне улицы, но меня передернуло от увиденного.
«Я считаю, что это люди не с ограниченными возможностями, а люди с проблемами здоровья, например. Это как-то честней, нежели повесить такой ярлык, обрезать крылышки и сказать “Вот твоё гнёздышко, тут и живи”. Потому и мотивации у людей нет, нет желания работать. Это не поощряется. Или поощряется, но только кому это надо? Это не выйдет за рамки жилища. Деньги... Тоже слабая поддержка — а куда их потратить?
И вообще, “социальная педагогика” — она какая? Мы придумали чем вас занять. А о том, что вы хотите — ни слова». Но это несколько другая проблема.
— Как вы думаете, такой проект способен привлечь людей к пониманию проблемы инвалидности и заставить их действовать, что-то развивать?
— Да, но все происходит очень медленно. Есть некое чувство жалости, жалости, а не понимания того, что они равноценные партнеры, у них классные изделия. Такое вот «ну да, я, наверное, это сделаю, и мне сто очков к карме прибавится», что-то такое. Но ты всё время разговариваешь, и раз за разом понимаешь, что люди меняются. Но невозможно все это по щелчку сделать.
Выставка будет висеть в течение месяца, люди будут приходить, люди будут смотреть, и каждый раз мы будем объяснять, кто это сделал, что это такое... Мне кажется, это очень круто, когда люди видят совсем другое качество, предоставленное людьми с инвалидностью.
Почему у нас так не любят увечных? Почему мало кто заботится о них? Люди делают вид, что заняты своими проблемами. Они бы и рады помочь, но эгоизм зашкаливает. Или бояться в глазах других опуститься на их уровень? Представьте, если и вы когда-то (не дай бог, конечно), окажетесь на их месте. Сколько тогда с вами останется людей, которые поддержат и защитят от косых взглядов?
Откуда взят стереотип о том, что всё сделанное людьми-инвалидами, обязательно плохого качества? Да и не только инвалидами, но и людьми пожилого возраста... Как сейчас принято считать: вещь — 50 процентов качества, 50 — имя бренда. На выставке вторые 50 процентов отсутствует. Значит что? Не будем брать, потому что похвастаться нечем.
Мне кажется, если вы сами сядете и попробуете сделать украшение, стало бы все сразу понятно. И неважно, из какого места у вас растут руки или какой вкус имеете. Вы выражаете своё «я». Почему вы считаете, что у пожилых людей его нет? Даже не упоминайте слова «старый», «примитивный», «отживший». Полистайте глянцевые журналы: сейчас «бабушкин стиль» — один из главных весенне-летних трендов.
Посмотрите на кружки. Они простые и красивые. Солнечные рисунки сделаны «солнечными» детьми. Эти кружки, сделанные студией Fan Store и родителями — вовлечение детей с инвалидностью в культурные проекты – яркий пример снятия социальной напряженности и повышение уровня счастья у целой группы горожан. Надо понимать, сколько ответственности несут в себе занятия с детьми.
А вы знаете о проекте «Дети — детям»? О том, что дети, школьники, даже трудные подростки помогают «аутятам»? Они производят специальные карточки по альтернативной коммуникации. Для тех, кто не говорит, но хочет общаться с окружающим миром и выражать свои желания.
А вы бы смогли просто так помогать?
— Как на проект с чашками отреагировали родители «солнечных» детей?
— Хорошо. Мы не называли имена. Но когда родители увидели готовые кружки, они были рады. Хотя изначально не понимали, думали, «вот, мол, зачем это, да, дети любят рисовать, но что потом будет». Этот проект интересен тем, что ты раскладываешь технологический процесс так, что вроде бы ты делаешь, а вроде и не видно, ЧТО ты делаешь. Те же кружки или воротнички состоят из разных кусочков и разные ответственные люди делают ту или иную часть работы. Тебе кажется, ты уже тысячу рисунков нарисовал, ну где они, ну почему ничего не происходит, а там еще разные дизайнеры работают, потом еще кружки печатаются, пока это все выстраивается в какую-то одну концепцию. А когда видели результаты, говорили, «Да, теперь мы знаем, зачем рисовали». То же с карельскими ожерельями: сколько уже можно этих лисичек вышивать, я уже три штуки вышил, ну что происходит, вот на бумажках так и будет. А когда готовое изделие увидел: а можно я ещё буду вышивать? С другой стороны, кто-то вышивает, кто-то сшивает, кто-то пришивает крючки. В процессе занято сразу много людей.
— А способен ли этот проект привлечь внимание к народному искусству как к таковому? Ведь на сегодняшний день это не популярно.
— В принципе, да, потому что здесь много ремесленных навыков. Мы думаем как: если традиции, то это значит, например, что гончар должен пойти собрать глину в лесу где-то, там её осушить как-то, смастерить круг и педалькой стучать. Но весь мир развивается и ремёсла тоже развиваются, хотя здесь представлены и какие-то элементы традиционных ремёсел.
— Планируется ли распространять это движение за пределы Карелии?
— Как пример да, мы презентуем это на нескольких площадках, но пока хотим продолжать это здесь. Потому что после того как этим проектом заинтересовались и другие, к примеру, великогубский дом-интернат. Мы были у них, смотрели работы. Это дом-интернат для женщин, и у них очень развито ткачество. Мы смотрим, как можно доработать их изделия, чтобы это были утилитарные вещи. Но не всегда что-то подходит, нужно соизмерять возможности и потребности. И искать новые точки сбыта.
— Власти хорошо отреагировали на идею установить наличники на экспериментальных домах города. Когда этого ждать и где можно будет увидеть?
— Эту идею, за которую мы так уцепились, и которую реализует видлицкий дом-интернат, надо дальше надо обговаривать с собственниками домов. У нас в один момент была мысль привлечь таким образом внимание к деревянным домам ещё не самого плохого качества, оставшимся в Петрозаводске. Их можно было бы украсить наличниками. Идея была озвучена и одобрена, у нас есть пробные экземпляры, я думаю, всё получится. Тут главное, чтобы человек, который живет в таком доме, тоже хотел видеть это.
«Тоже хотел видеть это»... Видеть, что он чем-то полезен, что его труд оценен по достоинству. Может быть, мы перестанем игнорировать чужих нам людей только из-за того, что они непохожи на нас?
